Юноша сидел за столом с шариковой ручкой в правой руке. Колпачок от нее находился в белых прямых зубах, который, если честно, был изрядно уже покусан. На столешнице лежала большая толстая папка, в которой всегда хранились чистые листы желтого оттенка с горизонтальными линиями. Как говорится, для поэта бумага должна быть всегда и желательно в большом количестве, ведь вдохновение могло нагрянуть неожиданно. Сегодня оно вроде бы было, но  в то же время и нет. Доказательством тому служили испачканные чернилами скомканные листы, которые украшали линолеум возле ступней Прувера. В голове крутились слова, тысячи разных словечек, но выстраивались они в непоседливые  строчки, каждая из которых была про свое. То есть, смысла в стихах было ноль, от чего иногда Жеан издавал глухой стон, прикусывая колпачок. Иногда он вставал и подходил к горшкам с цветами на подоконнике, надеясь, что верные друзья помогут и наведут на верную и правильную мысль. Любимая Клеменс, юная первокурсница с его факультета, ушла два часа назад после весьма дружелюбной беседы…и отнюдь не дружелюбного продолжения, пообещав, что поможет с защитой курсовой и навестит в ближайшее время. Несмотря на всю застенчивость и скромность Жеана, на красивых существ он падок и просто не в состоянии удержать физические потребности, которых, кстати, не было долгое время.
- Надо срочно поменять землю у Жозефины, - он говорил про орхидею, которая жила у юноши около года. Да, как бы дико и абсурдно это не звучало, но Жеан любил давать имена своим растениям, и, стоило ему встать со стула, как в дверь кто-то усердно стал тарабанить. Продолжая держать во рту колпачок, а в руке сжимать ручку, француз не спеша и осторожно начал идти в коридор.
Он никого не ждал, да и мало, кто к нему заходит без предупреждения, потому что все знают небольшую боязнь Жеана к непрошенным гостям. С другой стороны, был день, значит, явно не маньяк, авось Клеменс?
Но голос, который донесся до Прувера, заставил выдохнуть напряженный воздух и покачать головой. Николя всегда был спонтанным человеком, и улыбка непроизвольно появилась на пухлых губах. Вот только фразы и тон выдавали настроение брюнета за дверью «Стихи? Как он догадался?»
Жеан поспешил открыть другу дверь, потянув на себя тугую железную ручку, впуская Курфейрака внутрь. Тот стоял на пороге с…"Афеландара, бедная!" Глаза наполнились ужасом, а сухие губы разомкнулись, из-за чего колпачок выпал из зубов.
- Да что же ты с ним такое наделал! – испуганно произнес юноша, выхватывая горшок из рук друга. Осматривая растение, Жеан потрогал листочки и пощупал землю. Сглотнув, он перевел глаза на Николя, встречаясь с весьма испепеляющим взглядом и нахмурил брови. – Ну, как же так! Бедная Офелия. Курфейрак, я же говорил, как надо за ней ухаживать или ты снова меня не слушал?
Он побежал в ванную, где хранился мешок с землей и несколько чистых горшков. Прикусывая губу, он насыпал земли наполовину в новой горшочек и аккуратно вытащил Офелию из горшка с корешками.
- Николя, иди сюда, - позвал его молодой человек, немного вдавливая корни  растения в землю и насыпая недостающую часть в горшок. – Ты поливал, хранил ее в тепле? Я предупреждал, что это чудо слишком привередливо, и любой холод отразится на ней пагубно. Садовод из тебя никакой.

- Я специально подарил ее тебе, - говорил Жеан, пытаясь не отвлекаться на повышенные тона Николя, ибо сейчас было дело поважней споров и препирательств. А именно Офелия, чьи листочки настолько почернели, что, казалось, выхода из ситуации нет, и можно было смело нести цветок на помойку. Но Прувер был слишком настойчив в плане растений и хотел сделать все возможное, как истинный специалист, чтобы не дать такой красавице умереть. Он протер тряпочкой аккуратно листочки и оторвал совсем мертвые и пережитые свой недолгий срок стебли. – Как же ты не понимаешь, я хотел, чтобы ты научился ухаживать не только за собой, но и за другим живым существом, которое нуждается в заботе и ласке.
Он отложил горшок в ванную и включил слегка теплую воду, набирая в сомкнутые ладони бесцветную для цветка амброзию. Всегда казалось, что пищу цветки больше любят получать не из лейки, а с рук, как ребенок. Юноша немного надавил на поверхность земли, придавливая ее, не скрывая улыбки.
- Чем тебе не нравится это имя? Очень подходит такому очарованию, - снова выпрямившись, произнес Жеан и развернулся к Курфейраку с широкой улыбкой. Отряхивая с ладоней землю, он увидел, как запачкал свою любимую футболку и разочарованно выдохнул. – Знаешь, я тебе так скажу. Внимания у тебя нет, мой друг, но если бы ты захотел и приложил усилия, то приходить с горшком в руках тебе не пришлось.
Он вышел из ванны, обойдя Николя, и легким движением рук снял с себя запачканную одежду и отбросил на диван. В принципе, стесняться было некого, не будет же Жеан обнимать себя за плечи, прикрывая свою обнаженную грудь, при виде Курфейрака…. Это же был Курфейрак, тот самый немного непоседливый и любитель женских тел друг, которого никогда не привлекало растениеводство, как Прувера.
- На самом деле, я выбирал растение для тебя очень чательно, пытаясь подобрать, опираясь на твои черты характера, - пожал плечами парень и провел пальцами снова по волосам. Ему бы не помешало постричься, но когда, если бедное растение погибает? Ничего, стильная стрижка подождет до лучших времен. – Пойдем, я угощу тебя чаем. И только не проси подлить в него чего-нибудь крепкого.
Прувер, подмигнув другу, прошел на кухню и поставил небольшой чайник, раскрашенный узором в виде красных цветов, на стол и приоткрыл крышку. Он недавно положил в него мяту, залив кипятком, отчего в ноздри ударил приятный и расслабляющий аромат.  – Чашки на второй полке… Ну, сам найдешь, уже не первый раз у меня.
Внезапно на глаза попались женские трусики, которые вот очень-очень незаметно покоились за стулом. Покраснев от сейго неприятного раскрытия, юноша тут же схватил их в руку и положил в карман джинс.
- Эм… хочешь бублички? - это единственное, что смог выговорить Жеан, пытаясь додуматься, куда спрятать чужое женское нижнее белье. «Ох, Прувер…»

Отредактировано Jean Prouvaire (2013-07-15 04:47:17)

Прувер покраснел от внимательного друга, который, вот, не смог промолчать и обязательно  должен был поинтересоваться, откуда же женское бельишко в квартире у Жеана. Но, с другой стороны, черт возьми, разве он не мужик? Точнее, не мужчина? Он умел ухаживать и писать стихи для красивых дам, посидеть в кафе за чашкой кофе с очаровательно француженкой.  Конечно, он не как Курф, который всегда получал сразу от девушек то, чего хотел, Прувер действовал очень медленно, пытаясь сначала разузнать от собеседницы больше, как о девушке, а не о сексуальном объекте.   
- Как видишь, - он осторожно вытащил из кармана трусики и растянул их настолько, насколько позволяла вшитая в них резинка. – Не мой размер, поэтому, увы, нет.
Он попытался издать из груди смешок, но получилось это больше на хриплый кашель. От волнения и неловкости, в которые завел его любимый и обооожаемый друг, Курфейрак.
- Одна девушка их забыла у меня, - тихо, словно их кто-то подслушивал, заговорил молодой человек и слабо улыбнулся. – Ты же знаешь, я не рассказываю и не хвастаюсь своими достижениями в постельных утехах. Но могу сказать, что очень чувствуется ее третий разряд по гимнастике.
Наклонив чуть ниже голову, парень еще больше заулыбался, вспоминая все сцены с Клеменс. Да, козел он после этого, но разве можно промолчать и не рассказать что-то Курфу? Конечно, нет! Было в Николя что-то необычное, невидимый подол шарма задевал Прувера, и он просто обязан был поделиться секретами с другом.
- Так, хватит, Николя, я ..не могу про это говорить, - несмотря на свою грубую и весьма брутальную внешность, Прувер был очень скромным и застенчивым, и на темы секса он пытался вовсе не разговаривать, основываясь на том, что это просто невежливо и отсутствие приличия.
Присев на диван и отложил белье в сторону, юноша снова поднял глаза на Курфейрака и хлопнул ладонью по месту рядом, намекая, чтобы друг присел.
- Разговоры разговорами, а чай по расписанию, - мягко продолжил Прувер, разливая ароматный чай по чашечкам. От прикосновения к нагревшейся керамике по коже прошелся разряд мурашек, немного приподнимая волосы на груди. Да-да, брутальность, видимо, непроизвольно он сохраняет и не бреет свою мужественную грудь.
- И все же, этот цветок напоминает тебя, - настаивал на свое Жеан, отпив немного горячего и согревающего напитка. – Если за ним не ухаживать и не давать ласки, он  потухнет и перестанет радоваться, постепенно умирая в одиночестве.
Похлопав по-дружески по спине Курфейрака, Прувер мягко улыбнулся и протянул, наверное, самую искреннюю фразу, которую всегда говорил про себя при виде Николя: «Именно поэтому я не всегда буду рядом и не брошу тебя в беде».

Отредактировано Jean Prouvaire (2013-07-20 05:06:28)